53 года Владимир Даль собирал, составлял и совершенствовал  Толковый словарь Живого великорусского языка. Начав работу юношей, он продолжал её до самой смерти. Между первым словом «замолаживает», которое записал в свою записную книжку молодой мичман, и четырьмя огромными томами словаря уместилась целая жизнь великого сына России, неутомимого собирателя русских слов, талантливого и трудолюбивого человека – Владимира Ивановича Даля.

Был в этой жизни, кроме мартовского зимнего дня 1819 года, еще один главный день в жизни Даля. Случился это через 10 лет. Зимой 1829 года Даль оказался на фронте. Шла война с Турцией.

Врач Владимир Даль оперировал, лечил, перевязывал. К этому времени у Владимира Ивановича накопилось столько записей, что чемодан стал тесен, и командование выделило Далю вьючного верблюда для перевозки груза. Он возил не поклажу, а 10 лет жизни. Верблюд был нагружен тетрадями со словами. Однажды верблюд пропал, попал в плен к неприятелю. Даль был грустен: “Я осиротел без своих записей”. Но, к счастью, через неделю казаки отбили верблюда и привели его в лагерь.    

Может, и хорошо, что пропали записки. Эта временная утрата подсказала Далю, что не простое увлечение было это, а призвание на всю жизнь. «Цену узнаешь, когда потеряешь» – так говорит пословица. С тех пор он не расставался с записями, постоянно пополняя их новыми словами.

Трудна походная жизнь. Шагают по горным дорогам солдаты,  русские мужики: тверские, воронежские, псковские, новгородские, курские, орловские….  И смерть шагает рядом… Доктор Владимир Даль зашивает раны, собственноручно готовит лекарства и слушает, слушает, слушает…. А госпиталь стонет, гомонит, бранится, борет лихорадку соленой шуткой.

А бывало, наверное, и так: в полумраке мечутся на соломенных матрасах тяжелораненые. А те, у кого дело на поправку пошло, сгрудились у огонька и толкуют о солдатском житье-бытье. Подходит доктор. Беседа не смолкает. Владимир Иванович свой, душевный человек. А душевный человек уже карандаш навострил: «Солдатская доля – весёлое горе». У Даля даже жилка на лбу забилась. Слов тут с гулькин нос, а правды на семь верст.

Всё это богатство в своё время попадёт в чудесный словарь, когда автор будет объяснять слово солдат.

Зиму 1837 года Даль провел в Петербурге. Как всегда, много работал. Однажды вечером к нему заехал Александр Пушкин и поинтересовался,  над чем работает Даль, и тот ответил, что собирает слова, и накопилось их уже тысяч 20. Тогда Пушкин посоветовал составить их этих слов словарь. Пушкин живо интересовался изучением народного языка и это их сблизило. С легкой руки Александра Сергеевича Владимир Даль занялся составлением словаря русского языка. Этим и была дорога встреча.

Как же передать это бесценное сокровище людям? Как это сделать?  Как расставить слова, чтобы каждое было на своём месте, чувствовало бы себя вольготно? Казалось бы, самое лёгкое – по алфавиту. Но алфавит не объединяет слова. И Даль идёт по такому пути: внешне словарь составлен по алфавиту, но слова не отрываются одно от другого на второй и третьей букве, они собраны в гнёзда и каждому дано толкование. Например, рядом будут «ездить» и «ехать».

Он назвал свой труд «Толковый словарь живого великорусского языка». Даль шутил: «Словарь не оттого назван «толковым», что мог получиться бестолковым, а оттого, что слова растолковывает». Живой язык – язык не книжный, а простонародный, «как ходит он устно из конца в конец по всей нашей родине».

В 1859 году Даль вышел в отставку и переезжает с семьей в Москву с почти готовой рукописью Словаря. Здесь он, наконец, целиком отдаётся любимому делу – составлению «Толкового словаря живого великорусского языка». Владимир Иванович вставал очень рано и сразу же принимался за работу. С утра до полудня он писал, не отрываясь, в час обедал и, независимо от погоды, выходил на прогулку. Отдохнув, снова садился за письменный стол, но по вечерам не писал, а только переписывал и подклеивал, вносил исправления. Ровно в 23 часа шёл спать.

Даль планировал готовить словарь к изданию еще лет десять, но все обернулось иначе. В 1860 году на собрании Общества любителей российской словесности, членом которого был и Даль, раздались голоса в поддержку немедленного издания бесценных материалов, хотя к публикации на тот момент была готова лишь половина предполагаемого словаря. Издатель Александр Кошелев без лишних слов положил на стол три тысячи рублей. На выпуск второй половины деньги выделил государь, правда, более скромную сумму в две с половиной тысячи и с условием, что объявлено будет: «печатание предпринято на Высочайше дарованные средства».

В 1863-1866 годах издаются тома «Толкового словаря живого великорусского языка», ставшего знаменитым на весь мир. Академия наук присвоила Далю за словарь Ломоносовскую премию и избрала его в почетные члены. Географическое общество наградило золотой Константиновской медалью. А Дерптский университет прислал диплом и немецкую премию.

Первые читатели «Толкового словаря» Даля восхищались: «Какой необычный словарь – совсем не похож на справочник! Какое занимательное чтение!». Многие заметки в словаре Даля - это маленькие рассказы о жизни народа. Из этих заметок мы узнаём, какие дома строили русские люди, на каких телегах ездили, какую одежду носили, какие печи складывали и как их топили, как поле пахали, как хлеб убирали, как сады садили, как рыбу ловили, как невест сватали, как детей учили, как кашу варили. Заходим в крестьянские избы, отведываем национальные русские блюда, приготовленные в печи, играем в старинные игры, узнаём народные приметы, слышим живую речь наших предков.

Читая словарь Даля, мы отправляемся в удивительное путешествие российской глубинкой. Его Словарь – это энциклопедия русской культуры.

Огромный пласт словаря составили пословицы и поговорки — ранее их запретили печатать отдельным изданием (сочли, что слишком много крамолы). Всего в труд вошло около 200 тысяч слов и 30 тысяч пословиц, которые дают представление о жизни и быте русского народа в XIX веке.

Словарь Даля огромен: даже если слова просто выписать столбиком, понадобится 450 школьных тетрадей в линейку. А ведь Даль ещё и объяснял каждое слово, подыскивал другие, близкие ему по смыслу, приводил примеры из жизни.

Интересна позиция Даля в отношении иноязычных слов. В начале 19 века современный русский язык подвергался засилью французского и немецкого. Включая иноязычные слова в свой словарь, Даль  тщательно подыскивал, а порой и сам изобретал подходящие для них русские замены. Так вместо слова инстинкт он предлагал употреблять слово побудок, а вместо горизонт  рекомендовал целую серию русских (как правило, диалектных) синонимов: кругозор, небозем, небоскат, завес. В общем, на одно иностранное слово найдётся десять русских слов с различными оттенками.  Например: ловкосилие – гимнастика, носохватка – пенсне, своеручник – автограф.

Поэтому и открывает словарь «Напутное слово». Не греческое – «пролог»,  не книжное – «предисловие» и «введение», а народное – «напутное» – всё, чем человек напутствуется, снабжается в путь дорогу – так толкует словарь Даля. Насколько наш  язык богаче!

Особо ценным в словаре Даля считается огромное количество слов, связанных с ремеслами, промыслами, народной медициной. Многие были разбросаны по разным источникам, а некоторые вообще не известны. Это ценные этнографические материалы. Так, например, при  слове лапоть охарактеризованы не только все виды лаптей, их части, указан и способ их изготовления. При слове масть Даль объясняет до 50 названий конских мастей и т. д.

Вся жизнь русского человека того времени отразилась в словаре, будто в волшебном зеркале.

После выхода в свет словаря Даль катастрофически стал стареть, бездействие его тяготило, ему все время чего-то не доставало. Владимира Даля не стало 4 октября 1872 года. До последних дней он редактировал свой словарь и записывал все новые слова. Похоронен Владимир Даль на Ваганьковском кладбище в Москве.

Идут годы, десятилетия. Многое в жизни изменилось. Одни слова из нашей речи исчезли, другие в ней появились. Но так же, как и раньше, мы открываем замечательную книгу “Толковый словарь Живого великорусского языка” и с благодарностью вспоминаем его автора – Владимира Ивановича Даля. Человека, который любил слова.